Однажды милый женский голос спросил меня по телефону: “Здравствуйте, вы психолог? Можно я к вам своего сына запишу?”. Сначала я хотела ответить, что с детьми не работаю. Детский психолог - это отдельная специализация, и мне она (пока?) не по силам. Однако внутренний голос подсказал, что нужно задать вопрос. И я его задала: “А сколько лет вашему сыну?”. В ответ услышала - “тридцать два”.

Я не знаю как вы, читатель, воспринимаете эту присказку. Возможно, в вашем мире это нормально, а может, вы, как и я, почувствовали подвох. Ведь тридцать два года - это взрослый мужчина. И ежели он нуждается в псхиологической помощи, то должен уметь набрать телефонный номер.

Такой случай не единичный. К психологу отправляют своих взрослых детей, жен, мужей, и даже - своих начальников. Потом, в процессе терапии, отправивший свято верит, что несет ответственность за “пациента” и за “результат лечения”. Мама 32-летнего сына звонит психологу, справляется о том, “какие успехи у мальчика”, контролирует нет ли у него домашних заданий которые нужно выполнить, и прочее, прочее. Самое любопытное, а для меня - печальное, что эта мама даже не осознает абсурдности своих действий. Я столкнулась с тем, что такой маме (или мужу, или папе) бывает сложно в двух словах объяснить, почему не нужно контролировать “мальчика”, почему не нужно звонить мне.

Поэтому мне захотелось быть логичной. И привести доводы “за” и “против” в этой статье.

В каких случаях я считаю приемлемым обращение к психологу через третье лицо:

• записать ребенка (до 16 лет) на консультацию
• тот, кого записывают, страдает психиатрическими заболеваниями

Во всех остальных случаях я стараюсь “выравнивать коммуникации”, и сразу же брать телефон того человека, который нуждается в помощи, и договариваться непосредственно с ним.

Чем опасно вмешивание третьего лица в процесс психотерапии:

• во-первых, бывают ситуации, когда платит за психотерапию не сам клиент, а именно третье лицо. Это сразу же снимает часть ответственности с клиента за результат. Осознает он это или нет, но это так. Мы всегда мотивированы получить результат, если вкладываем собственные деньги. Если деньги вкладывает мама, то она и будет с нетерпением ждать “результата лечения”. 
• во-вторых, бывает так, что мама (муж, ближайший родственник) звонят психотерапевту с просьбами, вопросами и претензиями. У психотерапевта есть огромный риск ввязаться в так называемые “треугольные отношения”. В таких отношениях неизбежно часть ответственности за работу над клиентом берет на себя третье лицо. Клиент не может (не хочет, не успевает) выяснить с третьим лицом все вопросы дома, напрямую. Получается ситуация, когда мы (я и мама 32-летнего мужчины) говорим о клиенте за его спиной. А это уже нарушение незыблемого принципа конфиденциальности, согласно которому не я, а сам клиент должен решать, что и кому из наших разговоров он готов рассказать.

Что делать, чтобы избежать, или хотя бы смягчить, описанные выше риски:

• если это тема оплаты психотерапии, ее обязательно необходимо легализовать. Это необходимо для того, чтобы клиент осознавал все механизмы воздействия этого фактора на сам процесс психотерапии. Такая ситуация складывается по самым разным причинам. За ней может не скрываться ничего опасного. А может выясниться, что такая схема вгоняет клиента в чувство вины. Или наоборот: клиент считает что третье лицо его обидело в прошлом, и теперь “отдает долги” таким образом. Все очень индивидуально. Главное - говорить об этом, не закрывать глаза на такой важный феномен.
• если это про вмешивание третьего лица в процесс терапии, здесь психотерапевту необходимо с одной стороны - прекратить или минимизировать свои контакты с третьим лицом; а с другой стороны - разобрать с клиентом, как на него это влияет, как он к этому относится, и так далее. Опять-таки - главное, не оставлять эту тему в стороне. Попытка все контролировать, снятие с себя ответственности, со-зависимые отношения - все это и многое другое может появиться если исследовать тему.

Мне кажется, эта тема гораздо шире, чем мне удалось описать. Но пока так.